Сергей Жуков в Екатеринбурге

Я не ностальгирую по 90-м, потому что все эти годы я проработал. Если бы тогда как все обычные люди я жил и ходил на концерты, то ностальгия бы была. Единственное, что я помню — это бесконечные города, по 40 концертов в месяц. поэтому 90-е пролетели для меня мгновенно, и теперь мне даже странно слышать, что группа «Руки вверх» — это эпоха. Себя мы так не отождествляли, но, тем не менее, мне приятно. Сейчас мы даем столько же концертов, что и 20 лет назад. Если бы хотели больше, было бы больше, но Сергей Евгеньевич уже пенсионер и больше не может.

Вот спросите: что было в нулевых? И сказать-то даже нечего. А если спросите: что было в девяностых? Сразу много воспоминаний. Это и ширпотреб, который вдруг залетел в страну, и майки «абибос» с кроссовками «абубас», и западная музыка — кассеты с танцевалками из Польши. В тот момент все стало даже немного попугаистым.

Сейчас мы живем во время безумного гаджетного прогресса. Если тогда для того, чтобы записать песню, мы должны были сэмплировать каждый удар бочки, записывать живых музыкантов и гоняться за звуками по всей стране, то сейчас достаточно нажать кнопку в интернете. У нас, в отличие от современной молодежи, у которой отношения с техникой зарождаются еще на уровне клеточной мембраны, есть закалка: мы можем и штаны постирать, и гаджет новый изучить.

На интервью спрашивают: «Почему вы назывались „Руки вверх“»? Это самый ужасный вопрос, который только можно задать. Это единственный вопрос, на который уже двадцать лет ты не знаешь, как ответить.

На наших концертах год от года происходит удивительная вещь: приходят девочки 18-20 лет. Что они там делают? Откуда они взялись? Я все время себя спрашиваю, да и их тоже. И единственная отмазка у меня в голове — это то, что в этой семье родители слушали „Руки вверх“. А еще бывает, что приходят мама с дочкой. А когда приходят все три поколения — дочь, мама и бабушка — вот это вообще крутяк.